Направляющие изгороди
Пастухами и охотниками накоплен большой опыт направления масс животных к ловушкам или засадам. Археологические исследования в Норвегии выявили тысячи ловушек, в которых попадали мигрирующие олени. Линии ловушек целесообразно располагались в узостях рельефа[345]. В. Ягодин, рассматривая аэрофотоснимки полупустынь между Аральским и Каспийским морем, обнаружил и описал «стреловидные планировки»: огромной протяженности направляющие изгороди из камней, заставлявшие тысячи антилоп и куланов двигаться в сторону засад охотников[346].
Направляющие изгороди не обязательно должны представлять реальное препятствие для животных. Нганасане на Таймыре устанавливали линии из палочек с пучками перьев куропаток на вершине, и этого было достаточно, чтобы направить оленей к удобным для охотников переправам через реки.
Изготовление направляющих изгородей и коралей требует понимания закономерностей поведения животных. Например, отлавливая оленей, необходимо правильно расположить кораль, памятуя, что животные (особенно испуганные) охотно бегут вверх по склону (вниз по склону не загонишь) и на ветер. Понятно, что, двигаясь на ветер, олени чуют впереди себя кораль и затаившихся там людей. Поэтому полезно бывает строить кораль так, чтобы олени двигались не прямо к забойному пункту, коридор имел поворот, а на завершающем участке поднимался чуть вверх. Заднюю стенку кораля желательно сделать не сплошной, оставить между прутьями просветы, как будто это кустарник. Нельзя строить кораль так, чтобы олени, когда их подгоняют к входу в кораль, внезапно видели перед собой палатки, лагерь пастухов. Все это должно быть немного в стороне.
Бывавшие на футбольных матчах, наблюдали как полиция направляет массы людей к стадиону или к местам посадки на транспорт. Выстраиваются длинные шеренги солдат, так что болельщики движутся вдоль коридоров. Нигде не должны возникать заторы, скопления.
Любопытно напомнить опыт управления массой людей, изобретенный А. Спиридовичем[347] (жандармский начальник, в том время ротмистр), перед которым была поставлена задача обеспечить бесконфликтное пребывание массы возбужденных студентов (1904 г.) в Манеже (Москва Манежная площадь).
«Переговорив с офицерами, я сделал следующие приготовления. От главных дверей манежа, вдоль его, были растянуты шпалерами две шеренги пехоты, сомкнувшиеся в дальнем конце, благодаря чему получился длинный коридор — тупик, шириною сажени в четыре (8-9 м). Коридор был поделен на пять частей, при чем при начале каждого деления стояло по два казака. Остальные казаки выстроены были внутри манежа по обе стороны входных дверей. Там же была и вся полиция.
План был таков. Когда толпа хлынет в манеж, она устремится по нашему живому коридору. По моей команде два казака от входа отрежут и замкнут уже вошедшую в коридор толпу и следуют за ней, пока она не упрется в тупик. Когда толпа упрется в тупик, первая часть коридора замыкает кольцо и отходит с окруженными людьми в сторону. В тот же момент укороченный уже коридор смыкается в новый тупик, автоматически наполняется напирающей извне толпой, образует второе кольцо и так далее, все пять. При каждом кольце казаки поддерживают порядок.
Несколько полицейских офицеров встречают толпу при входе, вырывают из рук палки и бросают их в правый угол манежа. Несколько других офицеров энергично отделяют женщин и передают их городовым в левый угол, в особое кольцо. Шуметь и петь не разрешается. При попытках к тому, казаки грозят нагайками. Грозят, но не бьют. Слушаются только моих распоряжений.
Построив наряд и убедившись, что все поняли, что нам надлежит выполнить, я вышел за двери манежа. Темно. Пылают факелы пожарных. От манежа к университету протянулись войска. Зловещая тишина. Стало неприятно. Мне доложили, что в университете до тысячи человек, что есть боевая дружина и готовится покушение на Трепова. На него бросится кто-то из кавказцев.
Около полуночи, после безрезультатных переговоров с осажденными в университете, пожарные взломали двери, казаки и городовые проникли в университет, окружили всех бывших там на сходке и погнали из здания. Все хлынуло на улицу и, подпираемое нарядом, двинулось к манежу.
Густая тьма, фантастически освещаемая вспыхивающими факелами; неподвижные шпалеры войск и медленно двигающаяся среди них замыкаемая толпа, поющая какую-то революционную песню. Все это производило необычайное, жуткое впечатление.
Я поспешил в манеж, захлопнул двери и приказал открыть их только при самом приближении толпы. На душе было неспокойно. Толпой надо сразу овладеть, захватить, взять в руки. Иначе – не справиться и будет беспорядок. Удастся ли?
Издали доносился шум и пение. Все ближе, ближе… Вдруг распахнулись двери… Скрестившись локтями, в заломленных назад папахах, с палками в руках двигаются впереди, что-то горланя, по-видимому, кавказцы, вперемежку с женщинами. Глаза горят, лица взволнованы.
— Казаки, нагайки вверх! Молчать, перестать петь! — раздалась команда. Яркий свет манежа, казаки с поднятыми нагайками, сильный властный окрик и полнейшая неожиданность происшедшего, – как бы ошеломили толпу. Пение смолкло. Передние ряды оторопели, попятились назад, но, подпираемые массой, уже нерешительно продвигались вперед.
Момент был выигран. Полиция выхватила женщин, отбрасывала палки, кистени; казаки разделяли толпу пехота смыкала кольца. Все шло, как нужно.
Через несколько минут в разных сторонах манежа оказалось пять окруженных пехотою больших групп арестованных. Около них разъезжали казаки. Отдельно в углу женский круг. Всюду тишина. Женщины на всех беспорядках самый зажигательный для толпы элемент. Изолирование их понижает настроение мужчин. Без женщин мужчины менее воинственны.
Теперь уже было легко. Начали регистрацию задержанных. Время от времени меня звали то к одному, то к другому кругу. Студенты требовали есть, спрашивали, для чего казаки, что будут делать с арестованными. Я объяснил, что еда ожидает в Бутырках, что в наших общих интересах скорее кончить регистрацию, что казаки необходимы для порядка. С молодежью можно было говорить; ей только не надо было лгать.
В одном кругу попытались, было, начать петь, но казаки внушительно пригрозили нагайками и водворилась тишина. Ко мне подошел товарищ прокурора и начал говорить о неуместности угроз казаков. Я ответил, что казаки исполняют мои приказания, относительно же уместности и правильности их я ответствен перед моим начальством. Отдав затем честь рукою, я пошел делать свое дело. Больше ко мне прокуратура не подходила.
Часа через три началась отправка задержанных в Бутырки. Для женщин были поданы фургоны, но они гордо отказались от них и пошли пешком. Это им досталось нелегко. До тюрьмы было несколько верст и многие из них жалели потом о своей горячности, но было поздно.
К шести часам манеж был освобожден, и я доложил о том Трепову. Генерал, ни разу не вмешавшийся в мои распоряжения и только наблюдавший за тем, что и как делается, поблагодарил меня, пожал крепко руку и сказал, улыбаясь: «Будете представлены к награде».
Все разошлись. Вернувшись домой, я трясся, как в лихорадке. Пришлось выпить вина, но, слава богу, все сошло хорошо. Ни одного удара, ни одного скандала, ни одной жалобы на действия войск или полиции.»
Существуют мифы, что места возможных аварий, бунтов, скоплений людей трудно предсказать. Однако, если конкретизировать страну и город, то прошлый опыт массовых выступлений вполне может быть учтен, а место следующего митинга вполне предсказуемо. Говорят, также, что участников массовых выступлений трудно расспросить, а их воспоминания неточны и бесполезны. По крайней мере, в наше время готовность участников и организаторов собраний давать интервью, помещать фото и видеорепортажи о событиях в социальных сетях Интернета можно назвать удивительной.
В задачу нашей работы не входит разработка методов подавления массовых выступлений и рекомендации полиции, как это лучше делать. Тем не менее, пример работы пастухов можно сопоставить с таким методом работа полиции как затяжка времени, откладывание активных действий. В приводившихся выше примерах чуть ли не основным в поведении полиции было устройство заградительного кордона и недопущение толпы за эту границу. Как мы видели на примере успокоения толп подростков в Ocean City (Глава 4), в возбужденной толпе идет milling – отмешивание тех, кто особенно возбужден, желает активной конфронтации и тех, кто предпочитает ее избежать. Это могут быть и более осторожные люди, предпочитающие поберечь здоровье, и более хладнокровные. Там же в Ocean City, во время рассредоточения толпы, полиция хватала некоторых подростков, проявлявших повышенную активность.
