Российский опыт Первомая (часть 1)
Традицию выступлений в Ocean City можно сопоставить с Первомайскими демонстрациями, ведущими свое начало с «коллективных» выступлений рабочих в Чикаго в 1986 г., когда 60 полицейских были ранены и 8 погибли, сотни рабочих было арестовано. В СССР Первомайские демонстрации носили конвенциональный характер. Первое мая называли днем борьбы трудящихся за свои права, но в стране победившего рабочего класса демонстрации выражали скорее солидарность с властью и трудящимися других стран. Впрочем, со сменой режима традиция была вновь использована для организации «коллективного» поведения – 1 мая 1993 г. Случились массовые столкновения демонстрантов с полицией, множество людей пострадало, хотя погиб лишь один милиционер.
Обратите внимание: 1) общая мотивация собравшихся сводится к неким протестным настроениям, однако толпа мгновенно «звереет», встретившись с необоснованным ущемлением ее желания; 2) в толпе имеются вожди и организованные группы, еще раз отвергается ЛеБоновский принцип анонимности толпы; 3) Толпа быстро сорганизуется (доставка камней из дворов и т.п.).
Виктор Алкснис – один из организаторов массовых акций протеста на улицах Москвы[194] рассказывал (в 2013 г.):
«Когда в мае 1993 колонны демонстрантов начали выдвигаться к Манежу, дорогу нам преградил ОМОН. Нам объяснили, что ситуация изменилась, и идти по обычному маршруту нельзя. В толпе складывалось ощущение, что ее вытесняют с Калужской площади в сторону области, что ее собираются гонять по Москве и сорвать праздник. Это вызвало всеобщее возмущение.
Народу было очень много. Никогда не забуду, как в одно мгновенье эта колоссальная масса объединилась, когда увидела, что проспект перегорожен в районе площади Гагарина. Когда мы увидели шеренгу грузовиков, нас охватила ненависть. Тысячи людей взяли друг друга под руки, и эта огромная масса пошла на прорыв. По сути, в центре Москвы создалась революционная ситуация.
Подчеркну: эту ситуацию создали не мы – рядовые законопослушные граждане. Мы просто хотели отметить Первомай, а нам его сорвали, причем незаконно, да еще попытались запугать несколькими сотнями омоновцев.
Мы пошли н прорыв, и чем ближе подходили к цепям ОМОНа, тем сильнее ускорялась толпа. В цепь мы врезались практически бегом. Если бы не грузовики, милиция вряд ли бы устояла.
Начались стычки. В отличие от 6 мая 2012 года (имеются ввиду события, получившие название «Событий на Болотной площади»), характер этих стычек был гораздо более ожесточенным. В конце концов, толпа принялась жечь машины и растаскивать грузовики, преградившие ей путь. В ОМОН полетел град камней, настоящая туча – я никогда такого не видел. Вроде бы на Ленинском проспекте камням неоткуда взяться, но их стали подносить из дворов, выковыривать из обочин. Камни несли даже женщины и дети. Это были незабываемые впечатления…
Мы дали отпор омоновцам. Можно сказать, это была боевая ничья – ОМОН не сумел разогнать нас, а мы не прорвали его цепи. И этим все ограничилось – не было никаких массовых задержаний граждан. Напротив, мы еще помитинговали на площади Гагарина, и только потом разошлись.»
Несколько иная информация имеется в «Предварительном отчете…»[195], опубликованном по свежим следам событий (в 1993 г.). В этом отчете более ярко выделяется факт существования в массе собравшихся людей (20-30 тыс. человек), сплоченной группы боевиков – 500 – 600 человек, возглавлявшихся одним лидером — И. Брумелем.
«В 10.10 на Октябрьской площади находилось до трех тысяч человек. Состав и настроение демонстрантов были типичны для подобных мероприятий. Раздавались агрессивные призывы. Собравшиеся держали плакаты оскорбительного содержания. Древки некоторых знамен оканчивались металлическими наконечниками. Отдельные участники использовали в качестве древка лыжные палки и тому подобные металлические предметы…»
Следует заметить, что в течение всего «весеннего наступления» «непримиримой оппозиции», начавшегося 23 февраля, ее шествия сопровождались прорывом сквозь плохо организованные и слабо сопротивляющиеся кордоны милиции и ОМОН (последний раз – 23 апреля). Имевшие место хулиганские выходки со стороны демонстрантов не пресекались, что, видимо, приучало их к безответственности и неуважению к представителям органов правопорядка. После всего этого лицам, принимавшим решение, должно было быть совершенно ясно, что соприкосновение движущейся толпы с перекрывшими проспект милицией и ОМОНом вызовут со стороны первой попытку прорыва, а в случае противодействия со стороны вторых – столкновения и пострадавших. Однако адекватных мер принято не было.
Около 11.10 демонстранты заметили впереди заграждения из грузовиков, кордон милиции и ОМОН. Последовала приостановка движения на уровне м. «Шаболовка» и объявление: мужчинам в первые ряды. Колонна перестроилась, теперь впереди основной группы, несшей транспарант «Фронт национального спасения» шел авангард численностью 500-600 человек. Наиболее организованную часть его составляла дружина ФНС (Фронт Национального Спасения) во главе с И. Брумелем.
Не доходя до кордона нескольких десятков метров, колонна прибавила шаг, прижала милиционеров к машинам и практически сразу же прорвала цепи милиции и ОМОН. Оказывавшие лишь пассивное сопротивление сотрудники сил правопорядка были смяты и отступили за первый ряд машин, у многих были отняты щиты, дубинки, шлемы.
К 11.30 завязались столкновения демонстрантов и ОМОН. Преодолев первые два ряда заграждений, демонстранты столкнулись со следующей цепью ОМОНа – около 100 человек. Кроме палок, ранее служивших древками знамен, демонстранты применили найденные на месте предметы. С бортов грузовика были сорваны цепи (позднее их покажут по телевидению). В ход были пущены монтировки и прочий найденный в машинах инструмент.
