1 Неласковая пустыня (4)

Завести знакомых овец оказалось труднее. Мне уда­лось запомнить лишь приметных животных. Несколько овец хромали, у некоторых были обломаны рога или чем-то резко отличалась окраска. Конечно, я быстро взял их на заметку. Список таких овец постепенно увеличивал­ся. Плохо лишь, что я не мог их различать издалека. Между тем это было необходимо. Первые наблюдения показали, что многие овцы держатся в одном и том же месте отары. Были передние и отстающие овцы, правые и левые, те, что пасутся с краю, и те, что предпочитали находиться в гуще отары. Но все это требовалось дока­зать. Отара то и дело совершала круг, овцы перемешива­лись. Одни паслись, другие деловито шли мимо них. Мне хотелось понять, что заставляет их менять место пасть­бы? Кто из животных начинает движение, выбирает его направление? Кто первый пугается, поворачивает вспять, пытается смешаться с гущей отары, когда чабан звонко, тонким голосом кричит «Оуш!»?

Из Москвы я привез с собой небольшой рулон марли. Выкроив достаточные по размеру полотнища, я написал на них черной краской большие номера и попросил Пи-шик-ага поймать овец. Для начала мы решили пометить двух передних, двух средних и двух задних животных. Лентяйку, которая предпочитала пастись далеко позади отары и трогалась вперед не раньше, чем ее подгонял чабан, мне не нужно было и показывать. Я уже успел отметить ее сам. Как видно, эта мудрая овца не гналась за вкусным кормом, не стремилась обогнать других овец в поисках его, а доедала то, что осталось после прохож­дения отары. Но зато уж здесь она паслась вдосталь и трогались с места не раньше, чем ее подгонял чабан или уж если отара уходила совсем далеко.

Чтобы поймать нужную нам овцу, Пишик-ага и Овез-ли собрали отару покучнее. Потом Овезли крадущейся походкой стал подбираться к намеченной нами овце. Ота­ра расступалась перед ним веером. В какой-то миг Овезли вдруг ускорил движение, согнулся, рука его двигалась у самого песка, и он внезапно схватил овцу за заднюю ногу. Мы надели на нее номер с цифрой «6» и отпустили в отару. Овца теперь напоминала спортсмена, с той раз­ницей, что номера у нее были на боках. Первый номер достался неизвестной мне овце, про которую Пишик-ага сказал, что она любит ходить спереди. Это была крупная и довольно светлая овечка. Мы поймали ее довольно лег­ко. Уже одетая в номер, она долго не отходила от нас, так что Овезли даже пришлось ее пугнуть.

Пишик-ага раззадорила идея пометить передовых овец. Довольно долго он ходил по отаре, высматривая ка­кую-то одну особо знакомую ему овцу и, наконец, ука­зал ее Овезли. Это была крупная, почти черная овца, поймать ее оказалось нелегко. Она довольно ловко увер­тывалась от Овезли. Трижды он промахнулся, прежде чем упрямица, наконец, оказалась у него в руках. Она сильно билась, и нам пришлось ее повалить, чтобы на­деть номер.

Теперь у меня появилось новое занятие. С очередного высокого бархана я в бинокль высматривал номерных овец и отмечал, где они находились: впереди или сзади, s правого или левого фланга. К вечеру я подвел итоги своей работы, и результаты мне не понравились. Практи­чески не про одну из «номерных» овец нельзя было сказать, где это животное предпочитает пастись. Примерно каждые сорок минут отара поворачивалась вокруг сво­ей оси, передние овцы оказывались то сзади, то в центре отары, то снова выходили в авангард.