«Обстрелянные» солдаты
Д. Гранин вспоминает[48]: первая бомбежка, под которой я оказался «… сделала свое дело, она разом превратила меня в солдата. Пережитый ужас что-то перестроил в организме. Следующие бомбежки воспринимались иначе. Я вдруг обнаружил, как они мало эффективны. Действовали они прежде всего на психику, на самом-то деле попасть в солдата не так-то просто. Я поверил в свою неуязвимость. То есть в то, что я могу быть неуязвим. Это особое солдатское чувство, которое позволяет спокойно выискивать укрытие, определять по звуку летящей мины или снаряда, где он разорвется, это не обреченное ожидание гибели, а сражение.
Мы преодолевали страх тем, что сопротивлялись, стреляли, становились опасными для противника.
В первые месяцы войны немецкие солдаты в своих касках, зеленых шинелях со своими автоматами, танками, господством в небе внушали страх. Они казались неодолимыми. Отступление во многом объяснялось этим чувством. У них было превосходство оружия, но еще и ореол воина-профессионала. Мы же, ополченцы, выглядели жалко: синие кавалерийские галифе, вместо сапог – ботинки и обмотки. Шинель не по росту, на голове пилотка…
Прошло три недели, месяц, и все стало меняться. Мы увидели, что наши снаряды и пули тоже разят противника и что немецкие солдаты так же кричат, страдают, умирают. Наконец, мы увидели, как немцы отступают. Были такие первые частные, небольшие эпизоды, когда они бежали. Это было открытие. От пленных мы узнали, что, оказывается, мы – ополченцы, в своих нелепых галифе, внушали страх…
Надо различать страх личный и страх коллективный. Последний приводил к панике. Таков был, например, страх окружения. Он возникал спонтанно. Треск немецких автоматов в тылу, крик «окружили!», и могло начаться бегство. Бежали в тыл, мчались не разбирая дороги, лишь бы выбраться из окружения. Невозможно было удержаться, и невозможно было удержать бегущих. Массовый страх парализует мысль. Во время боя, когда нервы так напряжены, одного крика, одного труса бывает достаточно, чтобы вызывать общую панику.
Страх окружения появился в первые месяцы войны. Впоследствии мы научились выходить из окружения, пробиваться, окружение переставало устрашать».
В ходе Великой Отечественной войны «обкатка танками» стала обязательным упражнением при подготовке солдат к обороне. Пехотинцы, находясь в окопах, должны были выдержать проезд танка над ними после чего бросить в вдогонку танку гранату[49].
Термин «обстрелянные» солдаты встречается в воспоминаниях военачальников очень часто. Прославленные немецкие танковые командиры Х. Гудериан, Х. Люк рассказывают о необыкновенной устойчивости своих войск в любой обстановке и сетуют, что к концу войны Верховное Главнокомандование фашисткой Германии приняло неверную стратегию: формирование новых танковых соединений, а не укрепление новобранцами и техникой бывалых, но потрепанных соединений. Эти новые танковые части по своим боевым качествам резко уступали тем, где имелось ядро опытных танкистов.[50]
