Введение
Сопоставление социального поведения животных и человека – это обычная, повседневная практика в человеческом обществе. Очевидно, такое сопоставление в чем-то полезно людям, каким-то образом помогает им оценить собственное поведение и события в окружающем их обществе.
Мы наблюдаем постоянное использование таких сопоставления с первейших шагов социологии, с ее первых трудов, относя сюда и Ветхий Завет, и труды древнегреческих философов. Сопоставление людей со скотом используется и в современных руководствах для полиции, как противостоять толпе.
Слово «паника» происходит от имени греческого бога Пана, покровителя пастухов, и изначально относилось к внезапному паническому поведению стада. Первоначальной основой послужили наблюдения за овцами, отара которых могла, следуя за вожаком при бегстве, упасть со скалы. Зоологу поведение овец, прыгающих вниз по обрыву, не кажется самоубийственным. Именно так горные копытные спасаются от хищников. Особым мастерством спуска по отвесным скалам обладают горные козлы. Их копыта имеют острые и твердые роговые края, и толстые кожистые подушечки, что обеспечивает максимальное цепляние за малейшие шероховатости на камнях. Используя навыки движения по скалам, развитые с первых часов жизни, животные мгновенно выбирают траекторию спуска, прыгая от одной трещины или выступа на камнях к другой. Впрочем, падением со скал заканчивает жизнь до 10% диких горных копытных.
Однако подобное поведение свойственно и другим копытным животным. Из описаний Д. Аллена[1] мы знаем о способах охоты индейцев на бизонов, которые были основаны на стремлении следовать за вожаком при сильном испуге. Индейцы, надев шкуры бизона (обязательно с рогами), выполняли роль вожаков стада, которое другие охотники гнали сзади. Ложные «вожаки» заводили бизонов на крутые обрывы, с которых те и падали. Очевидно, здесь была существенна не неспособность бизонов круто свернуть с дороги, а именно слепое бегство по указанному вожаком направлению.
По аналогии с вмешательством Пана стали объяснять похожий «стадный» страх войска. При этом паническим страхом греки называли только беспорядочное бегство, не вынужденное поражением в бою и невозможностью противостоять наступлению неприятеля, а вызванное, например, слухом, криком или внезапным появлением врагов. Примеры словоупотребления слова паника находим у Полибия[2]. Римляне не употребляли термин паника, поскольку этого слова вообще нет по-латыни, Пан у римлян назывался Фавном. Но Дионисий Галикарнасский сообщает, что римляне также приписывали Фавну способность насылать панику.
Мы будем сравнивать поведение толпы людей с поведением масс позвоночных животных, с их особенностями поведения и экологии. Это поможет нам в поиске сходств поведения «толпы и стада», хотя эволюционные корни похожести не всегда будут очевидны, если вообще они найдутся.
Я начну со сложного – с трагедий, с гибели людей на пожарах и во время террористических атак, во время позорного бегства войск, одно из которых привело к гибели Римской империи. События, наблюдения за поведением людей в дальнейшем послужат нам материалом для размышлений и исследования, что полезного может дать информация о социальном поведении животных (зоосоциология) для понимания поведения человеческих масс.
Известно много примеров бессмысленного и самоубийственного поведения толпы, в которых сопоставление с людей с животными представляется вполне законным. Таково, конечно, поведение людей во время паники. Но нередко мы можем лишь с какой-то долей вероятности предположить присутствие в социальном поведении человека элементов, унаследованных от животных предков. Например, паники, порожденные слухами, биржевые паники включают в себя процессы эмоционального «заражения», следования образцу поведения соседей, и в этом мы видим основания для сравнения с животными. Любое продвижение в этих исследованиях, даже если сопоставления с поведением животных кому-то покажутся несостоятельными, будет полезным.
Обратная задача также обычна – в биологии это называют антропоморфизмом – когда «очеловечивают» поведение животных, пытаются объяснить их поведение исходя из поведения человека.
Сопоставляя поведение масс людей и животных, мы привлекаем данные зоосоциологии[3], этологии[4], физиологии высшей нервной деятельности[5]. В последние десятилетия получили развитие такие науки экологическая антропология, социобиология[6].
Автор выискивал случаи сходства в поведении людей и животных, находил упоминания такого сходства в трудах социологов и математиков, моделирующих поведение людских масс. Я обращался к достижениям зоологов, изучавших поведение общественных насекомых, поведение стай рыб, нередко насчитывающих многие тысячи особей, поведение обезьян, волков и гиеновых собак. Автор использовал свой личный опыт исследований поведения стадных копытных животных, методов управления стадами северных оленей, овец, лошадей, крупного рогатого скота[7].
Сопоставления поведения толпы и стада касаются весьма различных по сложности явлений. Простейшим примером может служить сопоставление движения пешеходов и муравьев. Но оказывается полезным и сравнение подражания в различных его формах у животных и поведения игроков на финансовой бирже и вкладчиков банков. Оборонительное поведение горных баранов оказывается в чем-то сходным с поведением пионеров освоения Среднего Запада США, напуганных слухами о приближении отрядов воинственных индейцев.
Современные знания о поведении людей и животных неравноценны. Изучение естественного поведения животных основано на принципах этологии, что означает регистрацию поведения и условий, в которых оно развивается. Но трудно или невозможно узнать, что животное чувствует, о чем «думает». Человека мы можем расспросить, составить поминутный протокол его мотиваций, впечатлений, причин того или иного поведения.
Мы сталкиваемся с еще более трудной проблемой. Поведение человека гораздо сложнее поведения животных. Как отмечал К. Лоренц[8], в человеке чаще всего сосуществуют несколько мотиваций. Человек более способен обдумывать свои поступки, принимать альтернативные решения, выбирать лучшие варианты из множества возможностей.
Наблюдения за социальным поведением животных и людей касаются многообразия объединений — от одиночных особей, случайно оказавшихся соседями, до скоплений в миллионы живых существ. С какого-то момента, определяемого не только размером скопления, но и видовыми особенностями поведения, наблюдается координация поведения особей, возникает толпа людей или стадо животных. Однако координация поведения нередко наблюдается и без образования видимых скоплений. Поведение толпы в каких-то элементах может быть свойственно поведению обитателей целого города или региона, не только взвода или роты солдат, а целой армии. История дает нам примеры, когда целые нации (миллионы человек) находятся под влиянием обаяния одного лидера или одной идеи. Имеются факты столь же широкой координации поведения больших популяций животных. Например, во время миграций, случается, население целого географического региона (например, северных оленей или белобородого гну) марширует, охваченное единым стремлением. Даже с самолета невозможно бывает обозреть такие скопления.
Мы дожили до счастливого времени, когда можно смело говорить о социальном поведении животных. Но так было не всегда. Полвека назад я просил академика К.И. Скрябина рекомендовать в печать мою статью о социальном поведении северных оленей. Академик Скрябин был не только великим биологом, но также видным организатором советской науки, создателем институтов и лабораторий. В свои тогдашние 91 год он прекрасно ориентировался в идеологических веяниях в советской науке. Он прочитал мою статью, с интересом обсудил мои наблюдения, но попросил изменить название и абзац, в котором я говорил о сходстве поведения вожаков в стадах северных оленей и лидеров толпы людей. В то время такие сравнения не могли быть опубликованы.
Справедливости ради, нужно сказать, что и сегодня не только в российских, но и зарубежных изданиях мысли о сходстве поведения человека и животных подаются с извинениями. I. Couzin и N. Handegard (2012) стеснительно говорят, что было бы цинизмом сравнивать поведение рыб и избирателей, что такое сравнение не охватывало бы всех сложностей демократического процесса. И все же они считают, что такое сравнение могло бы помочь понять поведение небольших групп людей, таких как комитеты и жюри[9].
Поведение толпы – это этап развития социального поведения животных или это новое, сугубо человеческое явление? Как мы увидим, во многом, поведение толпы имеет глубокие эволюционные корни. Однако, в нарушение законов природы, поведение толпы не адаптивно, не полезно для выживания людей. Социологи призваны разработать методы управления поведением толпы. Это — трудная и рискованная для развития человеческого общества работа.
